Отступление:
Все, что я здесь пишу не выдумано, и является правдой. Изменены имена людей, которые еще живут в этом мире. Информацию об этих людях, с их подлинными именами я не вправе выносить на сую общественности.
И так Вовас приехал к Денису. Они долго гуляли по центру Карлсруэ. Вовас рассказывал Денису свою историю. Как он приехал, как жил три недели у Паулы во Франкфурте, как потом сдался, где работал, где учился. По нему было видно, что он доволен жизнью, и доволен принятым решением. Ничто его не тяготило и не пугало. А это уже половина счастья. Какая-то пожилая дама из старой эмиграции познакомила Воваса с Кристиной. Кристина была молодой женщиной 24 лет, Вовас тренировал ее в разговорном русском языке. Занятий как таковых не было. Нужно было регулярно встречаться, и говорить по-русски. Отец Кристины владел фабрикой по производству контактных линз и очков. У их семьи был довольно большой особняк неподалеку от центра Штутгарта. Потом, позднее, произойдет одна интересная история с участием Кристины, Дениса и Вовоса. Но, об этом потом. А пока ребята нашли друг друга и жизнь стала поинтереснее.
Пробыть в не очень комфортном лагере в Карлсруэ Денису пришлось около одной недели. А потому посадили в автобус и увезли в Людвигсбург под Штутгарт. А там был прекрасный, новенький контейнерный лагерь. Поселили нашего друга вместе с двумя болгарами. Имена их он уже не помнил, когда рассказывал мне свою историю. Но, ребята были достаточно молоды, образованы и интеллигентны. В лагере прекрасно кормили. Выдавали продукты, из которых можно было самим готовить еду. А самое главное, выдавали абонементы на посещение бассейна, на целый месяц. Бассейн был просто замечательный. Сама чаша бассейна располагалась под крышей, а снаружи была выкошенная лужайка и бесплатные лежаке. Поскольку стояло жаркое лето, то стена, разделяющая бассейн и пляжную лужайку была частично снята. Кроме того, там была горка. В СССР таких бассейнов не было вообще. В общем, наши друзья получали истинное удовольствие. Это было как жизнь на курорте. Когда Дениса привезли в лагерь в компании коллег из стран «социалистического» лагеря, нужно было получить постельное белье и посуду. Всех привели в некое помещение, где было окошко, из которого выдавались вещи. Все албанцы, цыгане, румыны, югославы бросились к окошку расталкивая друг друга. А Денис сел на скамеечку у стены и стал ждать своей очереди. Спешить то было некуда. Он уже понял, что у немцев нет дефицита ни в чем, и все у них рассчитано и просчитано. И то, что кому-то может чего-то не хватить было абсолютно исключено. Вот когда рассосалась эта толпа, и у окна уже не было не одного человека, Денис спокойно получил все, что ему полагалось. И вот к нему подошел комендант лагеря, немец лет 45, и спросил на английском: «Простите, кто вы? Из какой вы страны?» Денис ответил очень коротко: «Я русский, а что?» Комендант сказал: «Вы единственный человек среди этих животных». Расизм это или вовсе нет, пусть читатель сам судит. Но, Денису было лестно услышать такую оценку. А дальше было около 2 месяцев веселой жизни в лагере, до получения направления в социальную квартиру.
История с туалетом.
Был там хороший новенький туалет с беленькими унитазами и нормальной туалетной бумагой. Но, негры и мусульмане всегда садились на унитаз с ногами, и какали в позе орла. В результате туалеты всегда были в говне. Денис носил с собой в туалет резиновые перчатки, моющее средство и тряпки. Ну, все делал так, как должны это делать нормальные люди. Но, однажды ему все это надоело. Он взял квадратный кусок плотного белого картона, и часа два трудился художником. В итоге удалось создать то произведения искусства, которое и требовалось. На одной части квадрата был изображен какающий человек, сидящий на унитазе в нормальном положении. На другой половине на унитазе была обезьяна в позе орла. На первой половине крупными буквами было написано по-английски «человек», на второй половине «обезьяна». Соответственно “human” и “monkey”. Картон был не просто плотный. Он был толстый, твердый, крепкий. Денис взял молоток и гвозди, и приколотил к стене сей просветительский плакат. Ну, казалось воспитательная работа должна была принести свои плоды. Когда через два часа Денис пошел в туалет посмотреть, как там дела, он увидел такую картину. Плакат был содран со стены и растоптан на полу. Весь туалет был злостно обосран, явно намеренно. В общем, обиделись дикари, за попытку их воспитывать.
Были там в лагере разные люди, и вели они себя по-разному. Из тех, кто производил позитивное впечатление запомнились вьетнамцы. Они жили компактно, общались более между собой, впрочем, как и все лагерные диаспоры. Но, они никогда и ни к кому не лезли со своими разговорами и вопросами. Вьетнамцы пытались выменивать рис на другие продукты. Они ведь любят рис. Денис был единственным русским в этом лагере, проживал в комнате вместе с двумя молодыми и интеллигентными болгарами. Они выменивали у вьетнамцев на рис обычно сахар и сухой концентрат апельсинового сока, который пился в огромных количествах.
Пошел однажды Денис в пивную язык изучать и с народом знакомится. В пивной сидела компания простых немцев, как оказалось водителей больших грузовиков. Вот они на чужака набычились, и поняв, что он разговаривает по-немецки, один из них сказал: «Зачем ты сюда приехал, что ты здесь забыл?» Они приняли его за сибирского, или казахского немца-переселенца, которых тогда ехали толпы из большевистского рая в Германию. Естественно большинство из них оказывались получателями социальной помощи, проедателями денег немецких налогоплательщиков. У простого немецкого народа было к ним не очень позитивное отношение. Наш друг сумел объяснить водителю, что он вообще русский и приехал в Германию потому, что ненавидит большевизм и убежал от их власти. Это было днем часов в 6 вечера. А закончилось все глубоко за полночь в лагере. Водитель купил целый ящик пива. И часов до 2 ночи были разговоры о жизни, счастье и несчастье и о большевизме, о котором немецкий водитель знал из книг, прессы и от предков, и который он тоже, как и Денис, мягко говоря, очень не любил.
В лагере в Людвигсбурге наш друг провел около двух месяцев. Было жаркое лето, кормили отлично, и выдавали месячную карту-абонемент на посещение бассейна. Бассейн был великолепен. Сам бассейн с горкой находился внутри под крышей. А одна стена была убирающейся, и летом ее не было. Прямо из бассейна выход на большую поляну с подстриженным газоном и пластмассовыми лежаками, нехватки в которых не было. Выдавались еще и карманные деньги в некотором количестве (его наш друг уже не помнит). Так что жизнь была прекрасной по сравнению с жизнью в великом и могучем СССР. Самое главное, что не было никакого дефицита, споров о политике, озлобленных и голодных лиц. Это было хорошее время для человека, которому было 34 года, и который сбежал из-под власти большевистского режима. Ах, Людвигсбург, Людвигсбург (Ludwigsburg).
Все переводы с одного места на другое лагерники называли английским словом «трансфер» (transfer). И вот пришло время трансфера. Местом назначения оказался небольшой городок с населением чуть менее 10 тыс. человек под названием Holzgerlingen. Далее буду писать это название в русском алфавите. Так вот если Людвигсбург находился севернее Штутгарта, то Хольцгерлинген находится к югу от Штутгарта в 30-40 минутах езды на автомобиле. Чудесный, красивый, чистый (как, впрочем, все городки в южной Германии) небольшой город с преобладанием двухэтажных домиков. Лето, жара, тишина, покой, и красота. Проживание в социальной квартире.
Все, что я здесь пишу не выдумано, и является правдой. Изменены имена людей, которые еще живут в этом мире. Информацию об этих людях, с их подлинными именами я не вправе выносить на сую общественности.
И так Вовас приехал к Денису. Они долго гуляли по центру Карлсруэ. Вовас рассказывал Денису свою историю. Как он приехал, как жил три недели у Паулы во Франкфурте, как потом сдался, где работал, где учился. По нему было видно, что он доволен жизнью, и доволен принятым решением. Ничто его не тяготило и не пугало. А это уже половина счастья. Какая-то пожилая дама из старой эмиграции познакомила Воваса с Кристиной. Кристина была молодой женщиной 24 лет, Вовас тренировал ее в разговорном русском языке. Занятий как таковых не было. Нужно было регулярно встречаться, и говорить по-русски. Отец Кристины владел фабрикой по производству контактных линз и очков. У их семьи был довольно большой особняк неподалеку от центра Штутгарта. Потом, позднее, произойдет одна интересная история с участием Кристины, Дениса и Вовоса. Но, об этом потом. А пока ребята нашли друг друга и жизнь стала поинтереснее.
Пробыть в не очень комфортном лагере в Карлсруэ Денису пришлось около одной недели. А потому посадили в автобус и увезли в Людвигсбург под Штутгарт. А там был прекрасный, новенький контейнерный лагерь. Поселили нашего друга вместе с двумя болгарами. Имена их он уже не помнил, когда рассказывал мне свою историю. Но, ребята были достаточно молоды, образованы и интеллигентны. В лагере прекрасно кормили. Выдавали продукты, из которых можно было самим готовить еду. А самое главное, выдавали абонементы на посещение бассейна, на целый месяц. Бассейн был просто замечательный. Сама чаша бассейна располагалась под крышей, а снаружи была выкошенная лужайка и бесплатные лежаке. Поскольку стояло жаркое лето, то стена, разделяющая бассейн и пляжную лужайку была частично снята. Кроме того, там была горка. В СССР таких бассейнов не было вообще. В общем, наши друзья получали истинное удовольствие. Это было как жизнь на курорте. Когда Дениса привезли в лагерь в компании коллег из стран «социалистического» лагеря, нужно было получить постельное белье и посуду. Всех привели в некое помещение, где было окошко, из которого выдавались вещи. Все албанцы, цыгане, румыны, югославы бросились к окошку расталкивая друг друга. А Денис сел на скамеечку у стены и стал ждать своей очереди. Спешить то было некуда. Он уже понял, что у немцев нет дефицита ни в чем, и все у них рассчитано и просчитано. И то, что кому-то может чего-то не хватить было абсолютно исключено. Вот когда рассосалась эта толпа, и у окна уже не было не одного человека, Денис спокойно получил все, что ему полагалось. И вот к нему подошел комендант лагеря, немец лет 45, и спросил на английском: «Простите, кто вы? Из какой вы страны?» Денис ответил очень коротко: «Я русский, а что?» Комендант сказал: «Вы единственный человек среди этих животных». Расизм это или вовсе нет, пусть читатель сам судит. Но, Денису было лестно услышать такую оценку. А дальше было около 2 месяцев веселой жизни в лагере, до получения направления в социальную квартиру.
История с туалетом.
Был там хороший новенький туалет с беленькими унитазами и нормальной туалетной бумагой. Но, негры и мусульмане всегда садились на унитаз с ногами, и какали в позе орла. В результате туалеты всегда были в говне. Денис носил с собой в туалет резиновые перчатки, моющее средство и тряпки. Ну, все делал так, как должны это делать нормальные люди. Но, однажды ему все это надоело. Он взял квадратный кусок плотного белого картона, и часа два трудился художником. В итоге удалось создать то произведения искусства, которое и требовалось. На одной части квадрата был изображен какающий человек, сидящий на унитазе в нормальном положении. На другой половине на унитазе была обезьяна в позе орла. На первой половине крупными буквами было написано по-английски «человек», на второй половине «обезьяна». Соответственно “human” и “monkey”. Картон был не просто плотный. Он был толстый, твердый, крепкий. Денис взял молоток и гвозди, и приколотил к стене сей просветительский плакат. Ну, казалось воспитательная работа должна была принести свои плоды. Когда через два часа Денис пошел в туалет посмотреть, как там дела, он увидел такую картину. Плакат был содран со стены и растоптан на полу. Весь туалет был злостно обосран, явно намеренно. В общем, обиделись дикари, за попытку их воспитывать.
Были там в лагере разные люди, и вели они себя по-разному. Из тех, кто производил позитивное впечатление запомнились вьетнамцы. Они жили компактно, общались более между собой, впрочем, как и все лагерные диаспоры. Но, они никогда и ни к кому не лезли со своими разговорами и вопросами. Вьетнамцы пытались выменивать рис на другие продукты. Они ведь любят рис. Денис был единственным русским в этом лагере, проживал в комнате вместе с двумя молодыми и интеллигентными болгарами. Они выменивали у вьетнамцев на рис обычно сахар и сухой концентрат апельсинового сока, который пился в огромных количествах.
Пошел однажды Денис в пивную язык изучать и с народом знакомится. В пивной сидела компания простых немцев, как оказалось водителей больших грузовиков. Вот они на чужака набычились, и поняв, что он разговаривает по-немецки, один из них сказал: «Зачем ты сюда приехал, что ты здесь забыл?» Они приняли его за сибирского, или казахского немца-переселенца, которых тогда ехали толпы из большевистского рая в Германию. Естественно большинство из них оказывались получателями социальной помощи, проедателями денег немецких налогоплательщиков. У простого немецкого народа было к ним не очень позитивное отношение. Наш друг сумел объяснить водителю, что он вообще русский и приехал в Германию потому, что ненавидит большевизм и убежал от их власти. Это было днем часов в 6 вечера. А закончилось все глубоко за полночь в лагере. Водитель купил целый ящик пива. И часов до 2 ночи были разговоры о жизни, счастье и несчастье и о большевизме, о котором немецкий водитель знал из книг, прессы и от предков, и который он тоже, как и Денис, мягко говоря, очень не любил.
В лагере в Людвигсбурге наш друг провел около двух месяцев. Было жаркое лето, кормили отлично, и выдавали месячную карту-абонемент на посещение бассейна. Бассейн был великолепен. Сам бассейн с горкой находился внутри под крышей. А одна стена была убирающейся, и летом ее не было. Прямо из бассейна выход на большую поляну с подстриженным газоном и пластмассовыми лежаками, нехватки в которых не было. Выдавались еще и карманные деньги в некотором количестве (его наш друг уже не помнит). Так что жизнь была прекрасной по сравнению с жизнью в великом и могучем СССР. Самое главное, что не было никакого дефицита, споров о политике, озлобленных и голодных лиц. Это было хорошее время для человека, которому было 34 года, и который сбежал из-под власти большевистского режима. Ах, Людвигсбург, Людвигсбург (Ludwigsburg).
Все переводы с одного места на другое лагерники называли английским словом «трансфер» (transfer). И вот пришло время трансфера. Местом назначения оказался небольшой городок с населением чуть менее 10 тыс. человек под названием Holzgerlingen. Далее буду писать это название в русском алфавите. Так вот если Людвигсбург находился севернее Штутгарта, то Хольцгерлинген находится к югу от Штутгарта в 30-40 минутах езды на автомобиле. Чудесный, красивый, чистый (как, впрочем, все городки в южной Германии) небольшой город с преобладанием двухэтажных домиков. Лето, жара, тишина, покой, и красота. Проживание в социальной квартире.
Комментариев нет:
Отправить комментарий